В литературе можно найти немало описаний необычных явлений в Антарктиде. Хорошо известна так называемая «белая мгла», когда при сплошной облачности на снежном покрове совершенно исчезают тени и становится невозможным различить, где кончается снег и начинается небо. Человек в таких условиях полностью теряет способность оценивать расстояния и масштабы предметов. Темные предметы при «белой мгле» видны далеко, но определить расстояние до них часто бывает невозможно. Спичка, воткнутая в снег на расстоянии всего лишь одного-двух метров, кажется телеграфным столбом, стоящим в километре от наблюдателя. Глубокие следы, оставленные трактором, не видны даже под ногами.

Ездить в Антарктиде при «белой мгле» опасно, не говоря уже о полетах. Однажды, выехав по знакомой, хорошо наезженной дороге в одну из бухт на шельфовом леднике Лазарева, мы были застигнуты «белой мглой». Дорога исчезла, и мы знали, что где-то уже совсем близко она круто поворачивала и шла рядом с ледяным берегом, вдоль которого проходила трещина. Впереди действительно синел береговой склон, но как далеко — определить было совершенно невозможно. Мы остановились и стали гадать, сколько же осталось до берегового склона. Мой спутник сказал: «Около пятидесяти метров». Я оценил расстояние до голубоватых полос в 20—25 метров. Когда мы пешком, осторожно прощупывая снег палкой, двинулись по направлению к берегу, он оказался... в пяти метрах. Вездеход, на наше счастье, остановился почти на краю занесенной снегом трещины.

Особенно опасна «белая мгла» для самолетов. Известен случаи, когда пилот, летевший в таких условиях над снежной поверхностью Антарктиды, вдруг почувствовал, что самолет уже не летит, а катится по снегу на лыжах. Сам того не желая, он совершил посадку, окончившуюся, к счастью, благополучно.

Замечательным зрелищем можно любоваться на побережье во время сильно выраженной рефракции. Тогда край шельфового ледника находящийся на расстоянии более сотни километров и в обычных условиях скрытый за горизонтом, вдруг становится отчетливо видным, а многочисленные айсберги оказываются висящими в воздухе.

На станции Лазарев нам пришлось встретиться с еще очень интересным явлением, связанным с акустическими свойствами снега, — обманом слуха. Стояла редкая для этих мест маловетреная морозная погода. Почти все мы сидели в кают-компании. Вдруг наверху стукнул входной люк, послышались торопливые шаги по лестнице и в помещение вбежал взволнованный радист, который заявил, что только что слышал крик о помощи. Мы обес-покоенно переглянулись. Но тревога оказалась напрасной-одиннадцать зимовщиков были в помещении. Вокруг на сотни километров не могло быть ни одного человека кроме нас: ближайшая станция (бельгийская) находилась от нас более чем в 4 лометрах. Посыпались шутки. Однако радист вполне серьезно прс должал утверждать, что совершенно отчетливо слышал человеческий голос, зовущий на помощь. Кое-кто стал посматривать на него с опаской, а я подумал: «Неужели на человека так сильно подействовали условия зимовки, что у него начались слуховые галлюцинации?»

Через некоторое время я выбрался через люк на крышу дома, полностью занесенного снегом, и стал кидать снег через специальную трубу в бак-таялку для бани. С трудом отламывая куски плотного снега, я вдруг явственно услышал человеческий голос, доносившийся откуда-то издалека. Прекратив работу, я прислушался, но крик не повторился. Успокоившись, я снова взялся за лопату Внезапно до меня опять донесся человеческий голос, призывающий на помощь. Я замер. Стояла абсолютная тишина. Ни один звук не нарушал ее. Меня охватила тревога и растерянность. Что же это могло быть?

Я еще раз внимательно осмотрел все вокруг, но кругом было темно и тихо. Только на небе мерцали звезды и, как всегда в такую погоду, полыхали яркие полосы полярного сияния. Мысль работала напряженно: может быть, и в самом деле где-то недалеко гибнут люди, каким-то образом попавшие в наши края, а может быть, и у меня, как у радиста, начались галлюцинации? Но сколько я ни вслушивался в ночную тишину, крик не повторился. Услышал я его тогда, когда снова взялся за лопату. И тут я догадался: источник звука находился у меня под ногами. Это скрипел снег Несложный опыт подтвердил мою догадку. Нажав на снег ногой, я повернул ее несколько раз в разные стороны. Раздался тихий, как бы доносящийся издали, тоскливый звук. Проделав это несколько раз в различных местах, я уже больше не сомневался в верности своей догадки. Очевидно, особенности структуры, мощная толща и низкая температура снежного покрова обусловили такую необычную тональность и тембр звука, сделав его очень похожим на голос кричащего вдали человека.