Свободный туризм. Материалы.
ГлавнаяПриглашаю/пойду в походПоходыСнаряжениеМатериалыПутеводителиЛитератураПовествованияЮФорумНаписать нам
Фото
  Литература     Восьмитысячники     Антарктида     Россия     Беллетристика  


Аннотация

СНОВА ТРУБИТ ТРУБА

Развилка дорог

Специальность - гляциология

Неожиданный звонок

Еду к американцам

Дорога ведет в Карачи

В итальянском "Дугласе"

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАК-МЕРДО, СЕР»

Первые американцы

В Крайстчерче

Штаб операции "Глубокий холод"

Перелет в Мак-Мердо

Первый день новой Антарктиды

"Добро пожаловать на Мак-Мердо, сэр!"

На Южном полюсе

Обратно в Мак-Мердо

НАЧАЛО ЗИМОВКИ НА ОСТРОВЕ РОССА

Железнодорожный вагон и горная хижина

Знакомство с Мак-Мердо

"Куда садиться, Игор?"

"Полевой ассистент" Дейв Кук

Рыбацкий дом

Офицерская кают-компания

Русский класс

Баллада о флагах

Научная группа Мак-Мердо

ЗИМА ГОДА СПОКОЙНОГО СОЛНЦА

День зимнего солнцестояния

Чифы

НА ЗЕМЛЕ ВИКТОРИИ

Тайна горячего котла

Метеориты Антарктиды

Загадки островов Дейли

"Le Roi est mort. Vive le Roi!"

Фотографии-1

Фотографии-2

Год у американских полярников - И.А. Зотиков

НАЧАЛО ЗИМОВКИ НА ОСТРОВЕ РОССА

Железнодорожный вагон и горная хижина

Вернувшись из поездки на Южный полюс, я начал более детально знакомиться с Мак-Мердо. Оказалось, что жизнь на станции концентрировалась вокруг двух малосоприкасающихся друг с другом центров, что здесь существует два круга людей - ученые и военные. Научный персонал станции помещался в длинном домике, своей островерхой крышей и ненужным в Антарктиде балкончиком напоминающем туристскую горную хижину. Домик вытянулся параллельно берегу пролива, отделяющего остров Росса от материка. В стену этого здания, обращенную к проливу, было вмонтировано большое зеркальное стекло. Таким образом, те, кто находился в помещении, могли через широкое окно видеть и пролив Мак-Мердо, и далекие живописные горы Земли Виктории, и противоположный обрывистый берег пролива. Картина была под стать видам лучших курортов. Домик этот и назывался "шале" - "горная хижина".

Рядом, чуть дальше от берега, через накатанную и оживленную дорогу стоял кажущийся низким, похожий на голубую коробку одноэтажный дом с редкими, расположенными у самой крыши окнами. Это было только что отстроенное здание биологической лаборатории. Ведь основные работы того года в Антарктике должны были быть связаны с биологией рыб и морских организмов. Эти-то работы и должны были вестись в новой лаборатории.

Еще дальше от берега стояло высокое здание с двускатной крышей, похожее на деревенскую кузницу, с широкими воротами с двух сторон. Это действительно был гараж-мастерская, в которой всегда, заняв все помещение внутри, стоял полуразобранный грузовик или гусеничный вездеход.

За гаражом начинался чуть припорошенный мокрым снегом склон, сложенный, казалось, только темными и мелкими кусками лавы и вулканическим шлаком и пеплом. По этому склону круто вверх уходила накатанная дорога со следами автомобильных шин. Справа от нее стояли два огромных здания или сарая, сделанных из толстых листов железа. Это были склады приборов, оборудования и снаряжения научной группы. Слева на склоне, насколько хватало глаз, простиралось беспорядочное нагромождение труб, балок, досок, огромных катушек кабеля и другого имущества, которое хозяева из научной группы считали возможным хранить на улице. Слева от шале, вверх по склону, стоял небольшой, длинный, похожий на железнодорожный вагон дом с окнами, расположенными где-то возле крыши. Весь дом, включая и окна, был окрашен в мышино-серый цвет. Это был "слиппинг квортерс", то есть спальное помещение научной группы. Сюда-то меня и привели сразу же из шале, как только я прилетел в Мак-Мердо.

Меня сопровождал научный руководитель зимовочной партии Мак-Мердо - биолог Артур Дифриз, молодой, худой, очень быстрый человек с ржаными, закрученными на концах усами.

Длинный коридор дома был похож на широкий коридор пассажирского отсека парохода. По обе его стороны были двери как бы маленьких кают. Собственно, это были не двери, а "гармошки", сделанные из мягкого материала типа плотного брезента или кожи. Твердой была только вертикальная доска с ручкой и замком, двигающаяся вправо и влево по рельсам на полу и сжимающая или растягивающая гармошку. Половина из этих дверей была открыта. В некоторых "каютах" было темно. Маленькие окна под потолком наглухо закрыты от света. В других же комнатках, хотя и пустых, горел свет. Проходя мимо, я конечно же с любопытством заглядывал внутрь, кося глазами, и в каждой из комнаток меня удивлял страшный хаос из подушек, одеял, ботинок, сушившихся носков, раскрытых на середине книг.

Одна из таких комнаток, крайняя, предназначалась мне. Я вошел.

Комнатка и по размерам и по содержимому в ней действительно была похожа на каюту. Слева от входа у стены - две койки, одна над другой. У стены против входа - небольшой металлический письменный стол с настольной лампой. Вторая лампа, дневного света, помещалась там, где в порядочной каюте должны бы быть иллюминатор или окно. По сторонам от лампы были укреплены железные полки для книг. Стена напротив представляла собой большой, с несколькими дверцами и ящиками шкаф для вещей, который тоже был сделан из металла, окрашенного, как и все в домике, в казенный серый цвет.

- Располагайтесь, комната ваша, - сказал Артур Дифриз. - Зовите меня в дальнейшем просто Арт. Меня все так зовут. Вы устраивайтесь, я вернусь минут через двадцать.

Помещение показалось мне удобным. Правда, я почти сразу забил его ящиками с книгами, тюками с советской и американской полярной одеждой. Когда я стал расставлять книги на полках, то обратил внимание, что одна из них была наполовину занята каким-то прибором с несколькими кнопками и двумя красными сигнальными лампочками. Мой провожатый перехватил мой взгляд:

- Пусть этот аппарат пока постоит здесь, - сказал он.

Я утвердительно кивнул. Откуда мне было знать, что с маленьким приборчиком, оставленным предшественником, у меня будет много хлопот и беспокойств. В первую же ночь я был разбужен резким, требовательным, прерывистым сигналом зуммера. Я открыл глаза. В абсолютной темноте комнаты зловеще вспыхивала сочным красным огнем и снова гасла сигнальная лампа того прибора. Звучащий в тишине и темноте ночи почти как сирена зуммер и вспыхивающие лампочки явно и настойчиво предупреждали о чем-то, что должно было вот-вот произойти, но что, по-видимому, можно было еще предупредить. Но что? Я вскочил с постели, зажег свет. На приборе не было никаких надписей. Только под одной из кнопок было написано: "Релиз". Слово было мне непонятно. Я выскочил, как был, босиком, в коридор. Темно, из некоторых открытых дверей доносились сопение и храп спящих. Что же случилось? Что же делать? Что же делать, чтобы спасти... Но что? И как? Я достал словарь, лихорадочно нашел слово "релиз". "Освобождение, избавление, облегчение, разъединение, сбрасывание (авиабомбы), раскрытие (парашюта), пустить (стрелу из лука)..." - прочитал я в толстом "Мюллере". Ага, значит, надо, наверное, что-то сделать, повернуть тумблер, нажать кнопку. А вдруг сломается, или сгорит, или взорвется что-нибудь? Но лампы мигали еще тревожнее, сирена зуммера ревела в ушах еще громче.

Я нажал одну кнопку - ничего. Нажал вторую - и вдруг все погасло. Наступила тишина. Я посидел немного, принюхиваясь, не запахнет ли паленым, и лег спать с чувством, что я спас Мак-Мердо. Еще несколько ночей боролся я в своей комнате с чем-то неизвестным, пока мой язык не стал достаточно хорош, чтобы у меня появилась возможность все рассказать коллегам. Они посмеялись, отсоединили провода, сняли прибор и рассказали, что здесь до меня жил специалист, чьи приборы начинали врать, если в системе электрического питания падало напряжение. Вот он и сделал автоматику, которая поднимала панику, когда в электрической системе Мак-Мердо случались резкие сбои. Своим переключением тумблера я "говорил" автоматике, что хозяин проснулся, понял и встает, чтобы записать время сбоя и принять меры. Ну а для себя в ту памятную ночь я выучил на всю жизнь еще одно английское слово, первое из многих, которые выучил здесь в аналогичных ситуациях.

Мне понравилась моя комната. Я еще не знал тогда, что быстро превращу ее в такую же свалку из носков, книг и сушившейся обуви, как сделали другие, и буду приходить сюда только для того, чтобы, не зажигая света, раздеться, лечь спать, а утром как можно быстрее встать и уйти.







  
Сухой атмосферный воздух содержит: азота 78, 08%, кислорода 20, 94%, углекислоты 0, 03%, аргона 0, 94% и других газов 0, 01%. При подъеме на высоту это процентное соотношение не изменяется, но изменяется плотность воздуха, а следовательно, и величины парциальных давлений этих газов. По закону диффузии газы переходят
Сейчас, когда я уже закончила свою альпинистскую карьеру, я могу некоторым образом подвести итоги. И вот что удивительно. Моя жизнь, прожитая, если можно так выразиться, вне гор , несмотря на свое внешнее благополучие, принесла мне мало удовлетворения. Большую ее часть я занималась не тем, чем
В 145 км к востоку от Рыбачьего недалеко от южнобережного Иссык Кульского шоссе расположено селение Барскаун. Автомобильная дорога через 26 км приводит в Сары Мойнок (высота 2750 м) перевалочную базу колхозных чабанов и геологов, работающих в сыртах Карасая и Ак шийрака.
Редактор Расскажите
о своих
походах
В первую очередь палатки . Давно ушли в прошлое двускатные брезентовые палатки. Теперь все используют полусферы, полубочки и т. п. из капрона, с опорными дугами из дюраля или углепластика. Углепластик легче, дешевле но легко ломается. Категорически не рекомендуется его брать. Хорошая палатка состоит из двух частей внутренней палатки и тента. Тент
1983 г. Протяженность этой реки Южного Прибайкалья около 105 км. Пешая часть маршрута составляет 80 100 км (в зависимости от выхода группы на Хара Мурин в районе ее притоков Нарин Гола, Дзымхи или Патового озера) и проходит по живописным долинам рек
На этот раз мы решили пойти со стороны погранзаставы Буркут (до того места из д. Дзэмброня нас довезли на Ниве , поскольку наша Славута , мягко говоря, испытала бы шок). Маршрут мы запланировали следующий: застава озеро Меричейка, седловина между Смотрычем и Черногорой (ночевка) хребет Черногора


0.056 секунд RW2