Самый тяжелый участок на всем экспедиционном маршруте начинается от метеостанции «Верхний Щугер». Отсюда за 32 дня без взаимодействия с внешним миром предстоит дойти до железной дороги Сейда-Лабытнанги, пересекающей Уральский хребет за Полярным кругом по долине реки Собь. Это — 740 км пути.

17 июня—первый день пути по Приполярному Уралу. Стараюсь настроиться таким образом, будто бы это вообще первый походный день, а предыдущих пятидесяти пяти просто не было. Рюкзак не так уж тяжел—по 18 кг продуктов, по 7—8 кг общественного, примерно по столько же личного снаряжения. Итого — 33 кг. Бывало и потяжелее.

Почти весь день шли по тропе и довольно быстро. Комаров тьма. Все та же «среднеуральская» природа. Сужу об этом в основном по травам, т.к. смотрю под ноги.

Вошли в долину реки Торговая. Своим неожиданным названием она обязана ярмакам в ее устье, которые стихийно возникали там лет 300 назад. Один из путей через Урал проходил по долине Щугера. Устье Торговой лежало примерно посередине пути из Европы в Азию, и встречающиеся здесь купцы осуществляли оперативный обмен товарами. Представить, что в этой образцовой глуши когда-то кипела жизнь, невозможно.

Второй день идем по тропе. Местность закрытая, кругом лес. Впечатлений никаких. Я научился думать о своем и лишь глядеть под ноги. Сегодня идется гораздо хуже, чем вчера, что подтверждает тезис о том, что в первый после дневки день не следует усердствовать, даже если это здорово получается.

19 июня идем в том же режиме—6 дообеденных переходов по 30 минут и 5 после обеда. Продолжительность привалов 15 минут. Идется хорошо как позавчера. Тропа сначала шла правым берегом, демонстрируя прелести небольших бессточных озер у склонов гор. Затем пошла влево. На перекус после четвертого перехода Леня подчевал нас «Гераклином» (расплавленная и спрессованная смесь шоколадных конфет с арахисом, халвой и изюмом, названная так, если не ошибаюсь, Екатеринбургским туристом А. Дрометром), который он делал накануне после отбоя.

— И не лень тебе с ним было возиться? — спрашиваю его.

—Ты же, Квист, не любишь эти конфеты, может быть «Гераклин» понравится...

Обед в месте самого значительного сужения долины Торговой. Сплошной лес уже остался позади нас, здесь лишь его колки. Левый борт долины — типично уральские отлогие и степенные горы, правый — уже нет. Здесь глубокие кары, острые вершины, обширные снежные поля.

Хотя и устали, но до озера Торгового дошли. Будет дождь. Дров очень мало. Красиво. По озеру плавает небольшая льдина с птицами-пассажирами. Я дежурю. Хлынул ливень. Трое — Серега Разборов, Фредди и Рафинад, каждый в отдельности, под дождем принесли в полиэтиленовых мешках сухих дровишек «на утро». Я только подкладывал чахлые веточки в костер, а омлетные ингредиенты — яичный порошок и сухое молоко размешивал Леня. Быстро сварили на крохотном очаге среди камней. В одном из котлов омлет основательно пригорел, и едокам пришлось глушить его вкус добрыми порциями красного перца.

По отзывам метеорологов с ГМС «Верхний Щугер» в озере Торговом водятся таймень и хариус. Попытки поймать что-либо не принесли успеха.

Лиственница отдельными особями распространяется до северной оконечности озера, но больше всего деревьев вблизи стока. На переходах ем молодую хвою, или точнее листья — вкус великолепный, ни малейшей горчинки.

С перевала к озеру Паток открывается вид гор Приполярного Урала во всей их красе. Если за стереотип Уральских гор принять платообразные вершины, зачехленные бескрайними россыпями курумника, то горы данной части хребта вообще нельзя называть Уральскими. Это — остроконечные пики, отвесные и гладкие, как стальные листы, скальные бастионы, суровые кары, а нередко и ледники.

Любуясь этими голубыми далями, огорчаешься тем, что, начиная с середины 80-х годов, нас поглотили вихри конъюктурной гонки (участие в чемпионатах страны, престижность освоения новых районов и т. п.), которые выразились в нашем пристрастии к путешествиям по Северо-Востоку. Стремясь к дальним красотам, мы не замечали фиалок под ногами.

Озеро Паток на одну пятую покрыто льдом, никакой древесной растительности по берегам озера нет. В долину реки Кобыла-Ю ведет крутой и небезопасный спуск по узкому ущелью с водопадом, частично перекрытым снежником. На дне теснины ощущаешь себя залезшим в холодильник после интенсивной работы на жаре. Технически проще был бы более высокий перевал в долину Кобылы-Ю, через который на карте проходит штриховая линия тропы.

Долина реки Кобыла-Ю упирается в красивый типично альпийский горный массив. Над всеми горами доминирует двуглавая вершина. На топографической карте выпуска 1951 года она скромно обозначена «1375». На более поздних изданиях она хотя и является главенствующей, почему-то опущена картографами. Кругом обильно нанесены более низкие вершины, а этой нет.

Подобных вершин на карте много. В ходе экспедиции мы дали некоторым из них имена выдающихся ученых исследователей Урала.

На картах появились вершины: Горчаковского, крупнейшего геоботаника России, в массиве горы Сабля; Клера, основателя общества Уральских любителей естествознания, в массиве Хордъюса; Татищева, известного русского историка, географа и политического деятеля, в Приполярном Урале.

Вниз по долине реки Кобыла-Ю лежат живописные озера, зажатые крутыми горными склонами. Продираемся вдоль берега через густые заросли кустарника. Легкий ветер, красивая облачность. Похоже, что тропа, по которой мы идем, набита не одним поколением путешествующих. На обед остановились на самой границе леса. Из деревьев здесь только чахлые березки и убогие лиственницы. Снежники со склонов гор лентами спускаются до самых оснований. За поворотом с нашей тропы над черным склоном показалась призывно торчащая острая верхушка горы Неройки.

Весь день идется очень тяжело. Странно, наблюдается почти совершенное чередование тяжелых и легких дней, тогда как нагрузки выдерживаются постоянными. Вероятно, сейчас дни очередного втягивания в поход, во время которых организм использует какие-то внутренние резервы, а они, опасаюсь, на исходе. Уж не проскочили ли мы пик формы, когда весело скакали по камням Маньхамбо?