Высшая вершина Уральских гор — гора Народная имеет высоту 1895 м. Уловив окно в непогоде, пошли на вершину ночью. От лагеря на берегу озера в истоках Манараги поднялись на огромное предвершинное плато. Дул сильный ветер. Временами налетал дождь, холодный как коктейль. Вершина испещрена надписями и завалена всяким хламом — от памятных табличек и полустертых бюстов до громадных газовых баллонов, затащенных в честь юбилея какого-то нефтегазового комплекса. К палаткам вернулись, когда солнце, которое до этого медленно плыло над горизонтом, стало неспеша подниматься вверх.

Утром, да и весь день, дикий ветер. Миски разлетелись по всему склону, и пока я бегал их собирать, пригорел омлет. Постоянство данного блюда в нашем меню — излюбленная тема критических замечаний большинства участников. Но так ли уж велика наша вина, что мы не смогли раздобыть перед экспедицией обычного сублимированного мяса, не говоря уже о твердокопченой колбасе?

К северу от Народной горы потеряли свою привлекательность. Удивительно безжизненные плосковерхие столы. До Северного Лезвия шли по крупноблочным валунам, дальше потянулись скучные травянистые склоны и гребни. На перевале в долину Игнатий-Шора стоят жутко грязные балки каких-то буровиков. Что и зачем они бурят, мне показалось, не знают и они сами.

В долине Николай-Шора скользко от подберезовиков. Сколько их уродилось в июне на Приполярном Урале! Грибами и тортами отметили очередной день рождения, на этот раз Сереги Симакова. Именинник хочет играть в карты, но Боря уже спит. Серега резюмирует:

— В походе только и делаете, что жрете, спите и рюк тащите. Вот радость!

Третий день созерцание природы напоминает изучение прически совершенно лысого человека. Лишь в средней части реки Кузьпуаю пейзаж начал разнообразиться колками лиственничного леса и небольшими очагами зарослей ивы и карликовой березы.

Впервые широко использовали подножный корм и в обед сварили царский суп в двух котлах. Чего в них только не было — обычный суп с картошкой, свеклой, луком и колбасой плюс свежий зеленый лучок, сушеная томат-паста, грибы, приправы и, наконец, лимонная кислота, привносящая вкус сметаны. Пальчики облизали. На десерт желающие углубились в заросли жимолости со спелыми ягодами. И это в июне на Приполярном Урале. Вот это лето выдалось!

Вниз по Кожыму идет хорошая дорога, вверх — похуже. Главная заворачивает в долину Кузьпуаю. Идем левым берегом и приближаемся к броду через Кожым, о котором я постоянно переживаю уже не меньше недели, настраивая участников на жуткую переправу вплавь на рюкзаках. Однако жара сделала свое дело. Брод найден, река переходится даже без раскатывания болотных сапог.

Дневка прерывалась только едой, разговорами о ней, воспоминаниями о ней и мечтами о ней. Теперь я знаю, что Саня Корж и Разборыч первым делом, как вернутся из экспедиции, пойдут на рынок и по любой цене купят маленького молочного поросеночка. Я тоже куплю мяса, фруктов, морковки корейской. А пока меня удивил Боря Васин, несущий личное доппитание. Где-то ближе к ужину он достал пачку печенья и съел ее.

Я все острее ощущаю свое единение с природой. Меня уже почти не донимают комары, я равнодушен к дождю и моюсь речной водой. Хожу почти без головного убора. Нос мой сгорел уже не в первый раз, и это не беспокоит меня. По-видимому, наступил пик формы.

На первом переходе налетели облака, пошел дождь. Показалось, что это надолго. В начале третьего перехода наткнулись на жилища манси-оленеводов. Курильщики бросились за папиросами, а затем выменяли 200 г спирта на 2 кг свежей оленины. Леня Полянский и Вова Шадрин готовили ее в обед с луком и грибами — вот была поэзия!

Под горячим солнцем идем к Большой Бадьяю сначала по цветастой луговине, богатой голубикой и морошкой, затем лесом, какого-то нового типа — те же деревья, а в добавок к ним густой труднопроходимый подлесок из карликовой березки. Неужели это первый привет от грядущих препятствий?

До границы леса, как хотелось бы, мы не дошли, но это связано не столько с тем, что плохо шли, сколько с тем, что лес по долине реки Большая Бадьяю распространяется значительно выше, чем указано на карте. За последние годы, даже в таких удаленных районах проложено много новых дорог, троп, изменились контура леса. Все это еще не успело отразиться на картах, по которым мы идем.